Интервью Yael Scuri. Австралия (СССР)

Помните фильм «Однажды двадцать лет спустя»? В нем героиня Гундаревой, многодетная мать, осмысливала свою жизнь, отвечая на вопрос: «Что было самым главным в вашей жизни и чего ещё вы от жизни ждёте?»
«Я просто мама, и я жду ребенка!», – финальная фраза, которая большинству без опыта кажется незначительной.

Почти год назад в Сиднее я познакомилась с Яэл, у которой сейчас 7 детей. Открытая, легкая, смешливая, красивая женщина. Мои стандартные представления затрещали по швам, особенно учитывая, что встретились мы на бизнес завтраке международной группы предпринимателей.

Как она пришла к многодетности, и что для нее это значит?

Нади Брид: Расскажи пожалуйста о себе, вашей семье. Сколько у тебя было сестер/братьев? У мужа?

Яэл Скури: Я из еврейско – советской семьи, где было обычно два, максимум три ребенка. Нас с братом двое. Брат младше на 8 лет. Когда семья переехала из Одессы в Сидней, мне было 13. В семье мужа было пятеро детей, он также старший ребенок. Но его мама одна из 12-ти, а папа один из 6-ти. Так что он – выходец из многодетных.

– Ты всегда видела себя в роли многодетной матери?

– О детях я никогда особенно не задумывалась, а о многодетности вообще речи не было. Помню, когда мне было 15 лет, я сказала своей маме, что не представляю, как можно вообще с кем-то, с другим человеком, растить детей, потому как я хочу растить детей только как я хочу, и не с кем не советоваться, не делиться. Тогда она посмотрела на меня квадратными глазами. (cмеется). В детстве я вообще не мечтала о свадьбах, муже, и так далее. Единственная, связанная с образом семьи фантазия, была в средней школе, когда мы проходили Древнюю Русь. Тогда возникло представление, как я буду жить с мужем в лесу, в деревянной избушке, мы будем ходить в традиционных русских костюмах и пахать землю, как крестьяне. А дальше я вообще не думала об этом.

– Насколько я понимаю по возрасту старшего ребенка, все-таки, ты рано вышла замуж?

– Мне было 25. После окончания школы я поступила в университет и поехала заканчивать образование по обмену в Канаду. Съездила в Европу и Америку. Затем вернулась в Австралию и в потерянном состоянии пыталась приспособиться к местной жизни. Буквально через пару месяцев я познакомилась со своим будущим мужем. Он был туристом из Израиля, но, на самом деле, уехал оттуда без намерения возвращаться. Через 3 недели после первого свидания он предложил мне выйти за него замуж, против чего я сильно возражала и бегала от него как от чумы. Наши отношения были в состоянии неопределенности примерно полтора года. Я никак не могла определиться чего хочу, а он не мог ничего с этим поделать. На полгода он даже уехал из Сиднея в Мельбурн, пока я наконец не решилась на замужество. При этом, даже сказав «да», я умудрилась дважды сорвать нашу помолвку! (смеется) И, когда дело дошло до свадьбы, муж старался все сделать быстро и боялся, что во время свадьбы я убегу, сказав снова нет. Так что у нас была веселая необычная свадьба в парке днем, которую все до сих пор вспоминают.

– Как ты шла к тому, что уже стала мамой семь раз?

– Когда мы наконец поженились, я захотела иметь детей. Но, как потом поняла, скорее я хотела быть беременной, а вот на детей совершенно не готова! Вообще беременность и дети не имеют между собой ничего общего, хотя одно и следует за другим. Моя беременность физически прошла хорошо, но были различные обстоятельства, сильно влиявшие на мое восприятие.
Во-первых, в тот момент мы с мужем жили вдвоем, в муниципальном жилье района Redfern, не самом волшебном месте, в изоляции от нашей общины. Муж полностью отдался карьере, а меня накрыла безысходность. Я ходила и рыдала, что вышла замуж не за принца.
Во-вторых, для мужа это был второй брак (он старше меня на 12 лет), и по факту он ждал тогда третьего ребенка. Так что повсеместный «Big Deal» вокруг первенца, как обычно бывает у людей, у меня пролетел мимо.
В-третьих, когда после родов меня пришел навестить в госпиталь мой отец, он произнес: «Теперь у тебя есть ребенок, и это самое главное. Ты больше не имеешь значения».
Можно представить себе то состояние: неразделенность чувств, ощущение какого-то печального финала вместо сказочных представлений «как оно должно быть». И это было лишь начало. Мой первый сын научился в утробе сосать свою нижнюю губу и после рождения не захватывал грудь. Я была в прострации, с переполненной молоком горящей грудью фиолетового цвета и орущим голодным младенцем. При этом, вместо поддержки, мои родственники ходили вокруг меня и охали, что история себя повторяет, имея ввиду мою мать. Дело в том, что я родилась раньше срока, и у меня не было сосательного рефлекса. Как признает сейчас наука, для младенцев, родившихся до 36 недель, это норма. Но тогда этот рефлекс у меня пытались вызвать очень негуманными методами, но они не помогали. В итоге мать вручную допаивала меня своим молоком до 7-ми месяцев, и это, конечно, оказало на нее сильное влияние: она была опустошенной, и рассказывала, что видя улыбающихся людей на улице, думала: «Наверняка у них нет детей, раз они такие счастливые!». Все эти негативные воспоминания, конечно, мне не помогали. Жизнь стала сплошным ужасом. К счастью, мой муж сказал родственникам не приходить больше в больницу, а потом постепенно и грудное кормление встало на ноги. Физически стало получше. Но дальше, уже дома, я проваливалась в глубокую эмоциональную яму послеродовой депрессии.
Первые месяцы у меня были приступы галлюцинаций. Мне не с кем было это обсудить, потому что счастливые вокруг люди меня не воспринимали, не понимали. Я пыталась обратиться к специалисту. Когда пошла к психологу, оказалось, что мой адрес прикреплен не к ее участку. Пока я ждала к кому она меня перенаправит, услышала в свой адрес: «Я бы на твоем месте делала теперь все возможное, чтобы опять не беременеть…»
Другой доктор прописал таблетки, которые не совместимы с грудным вскармливанием, и я выбрала их не принимать. Год прошел как в тумане. Постепенно я выкарабкалась.
Какое-то время я вообще не думала, что у меня будут еще дети.
Постепенно после моих первых родов я осознала, почему, возможно, люди хотят детей, но все еще думала, что я точно их иметь не хочу. Потом прошло время, и я стала думать, что готова иметь еще одного ребенка.
Забеременев вторым, я чувствовала страх, что повторится первая депрессия. Я начала поиск путей, чтобы это предотвратить: изучала информацию, делала зарядку, принимала витамины. В общем, сознательно готовилась.

– Какая получилась разница между первыми двумя детьми?

– Второй родился, когда старшему брату было 2 года. Все прошло хорошо, рожать было гораздо легче. Тогда ко мне пришло ощущение духовности материнства, и это очень вдохновляло.

– Каково тебе быть мамой шести мальчиков и девочки?

– Это непросто. Когда родился пятый сын, был такой запомнившийся момент: я иду с младенцем, а вокруг меня крутится толпа на скутерах моих остальных маленьких мальчиков, которые постоянно кричат, и тогда пришла мысль: «Господи, я сама себе это сделала, мне не на кого даже это переложить!» Раньше я жила стереотипами, что якобы мамы девочек целыми днями сидят и пьют чай в нарядных платьях. Но когда сама стала мамой дочки, а она у нас шестой ребенок, то поняла, что моя Батя легко может выпивать силы за пятерых мальчиков. Сейчас ей четыре, она уже отделяет себя как девочка, понимает, что у меня с ней общего, говорит со мной об этом. В целом, конечно, не получается каждому ребенку уделить столько внимания, как если бы их было двое или трое. Но, с другой стороны, дети растут, присматривают друг за другом, и мне становится легче. Вот недавно мы ходили в кафе, и я поняла, что просто сижу и раздаю всем указания. (смеется)

– Как общество воспринимает вашу семью?

– В этом я ощущаю себя несовременно. Люди меняются, становятся более раскованы, сконцентрированы на себе, уже не рожают так часто, как раньше. Есть не так много людей, даже в сиднейской еврейской общине, с кем можно говорить на тему многодетности с пониманием. Хотя мне никто еще не сказал в лицо подобного, но я хорошо себе представляю, что люди подумают, если я начну им описывать сложности. К примеру: «Что ты мне рассказываешь? Сама в это влезла, никто тебя не толкал. Я бы себя в такую ситуацию вообще не поставил(а)». Искать симпатии не вижу смысла. Я привыкла к «ВАУ» со стороны, многие так реагируют. Хотя в прошлом феврале нам пришлось разбираться с анонимным письмом от соседей насчет того, что мы слишком шумим. И еще я также понимаю, что общество меня идентифицирует только как многодетную мать. Дошло до того, что я поставила себе задачу не рассказывать сколько у меня детей при первой встрече. Хочется, чтобы меня видели не только матерью.

– Удается ли тебе быть не только мамой?

– Да. Часто получается, что мамы уходят из одной крайности в другую: либо увлекаются материнством, либо так называемой окружающей средой. Если они увлекаются средой, то часто начинают смотреть на своих детей как на помеху, ощущать недовольство. Выход – не иметь интересов, и тогда не на что жаловаться! (смеется) Находить баланс между этими двумя мирами – вот основая задача, и я думаю, что разделять роли возможно. Сама я веду личную практику уже несколько лет, занимаюсь самообразованием. Но сейчас, когда узнала, что беременна восьмым, поняла, что снова все мои планы на год, связанные с работой и увлечениями, сдвигаются.

– А что ты подразумеваешь под годом? Почему именно год?

– На моем личном опыте, когда ребенку исполняется примерно год-полтора, он становится не так сильно зависим от матери. С этого времени примерно и можно начинать думать о чем-то другом, кроме как быть круглосуточной мамой.

– Кто вам помогает? Как насчет времени без детей?

– Находить время для себя – это еще не самое сложное. Самое сложное – найти время, чтобы мой муж пошел куда-то со мной. Вот это уже из района фантастики. Например, моя мама прекрасно справляется с нашими детьми 2-3 часа. Но после она начинает нервничать, они ее не слушаются, мама залезает на стенки. С нянями еще сложнее. Многие отказываются отвечать за семерых. Поэтому, когда мы вынуждены кому-то оставить детей, то старших отправляем в гости к родственникам или к друзьям, а няня смотрит дома за маленькими. Мои родители помогали бы чаще, но у них много проблем со здоровьем. Что они делают регулярно, так это принимают у себя дома старших внуков.

– Бывает, что вы с мужем выбираетесь куда-то вдвоем?

– Мне кажется, что легче организовать выборы президента! Последний раз, мы когда мы решили выбраться вдвоем на день рождения мужа, я начала договариваться с помощницей примерно за две недели. При том, что она не могла бы с детьми пробыть весь день, надо было подключать и мою маму. Няня должна была побыть сначала с самым младшим, потом забрать остальных из школы, отвести всех к маме, а после этого около шести вечера всех забрать. Дома накормить ужином, положить спать, утром разбудить, сделать завтрак, отправить в школу с ланчем, потом побыть немного с младшим, отвезти его к маме, и мы с мужем бы вернулись где-то к полудню. К тому же, на мне вся подготовка: чем кормить, во что одевать, все инструкции и тд. И вот, когда уже все было готово, планы отменились из-за плохого самочувствия мужа. В общем, это сложно. Нужно большое желание, чтобы прикладывать такие усилия и некая удача, чтобы все сложилось.
Примерно 5 лет назад, когда мама мужа была у нас в гостях на пасхальные каникулы, мы уезжали с мужем на 2 дня вместе с младенцем. Еще помню, что пару раз с ним уходили на ночь, оставляя детей няне. Ну а все вместе последний раз мы ездили отдыхать в Byron Bay на пару каникульных недель прошлым летом.

– Что с бытом? Как это возможно?

– У нас брак разных культур. В сефардской культуре, в которой вырос муж, женщина справляется со всем сама. Мне пришлось сдвигать его представления в сторону того, что мне нужна помощь, и что нормально не справляться со всем одной. Обычно к нам два раза в неделю приходила на уборку помощница, но сейчас ее личная ситуация изменилась, и она сама не знает сможет ли помочь и когда именно. Вот три дня у нас дома жуткий бардак, который не беспокоит детей, но очень беспокоит взрослых. Но бывают дни, когда все нормально.
И хочу сказать, что это очень завязано на моем личном фокусе. Например, недели три назад я была вся в переживаниях насчет поведения старшего сына. Он – 14-ти летний подросток, который в данный период не хочет вставать в школу, идти в синагогу, не идет со мной на контакт и, соответственно, не помогает. И был момент, когда я провалилась в чувство, что как родитель терплю фиаско: моих навыков не хватает, достигнут предел личных способностей и возникло непонимание, что вообще с этим делать. Но потом я осознала, что второй сын, Иосиф, которому сейчас 12, без просьб с нашей стороны, к Пасхе отмыл мебель за два дня до состояния новой. И это тоже мой ребенок, как и остальные. То есть, я прочувствовала, что нельзя брать одно яблоко и судить по нему. Не все так плохо, как нам порой кажется. С таким настроем многое получается по-другому. И муж помогает в быту почти всегда, когда есть возможность.

– Опиши пожалуйста свою ролевую модель родительства?

– Иногда я смотрю, как живут другие многодетные родители. Например, есть американская семья с семью детьми. Они снимают видео, где учат семьи на своем опыте, как быть счастливым в браке и общаться с детьми. У них много полезного. Но тут есть тонкость. С одной стороны, такие примеры – это прекрасно, с другой, – депрессивно, потому что ты смотришь на идеал. Например, на мужа, который абсолютно полностью посвятил себя семье. Конечно, неудивительно, что при таком подходе плюс педагогическом образовании папы и мамы, все дети – потрясающие экземпляры человеческого развития! Но у нас свои реалии. В жизни нередко бывает, что родители в чем-то не совпадают в подходе к воспитанию, дети неидеальны, да и ты сам далек от совершенства. Поэтому, считаю, что брать на вооружение примеры хорошо, но сравнивать себя нельзя совершенно.
Мы в своей семье не очень строги в отношении многих вещей, но в гостях мои дети ведут себя идеально. Тот же мой старший подросток – буквально святой. (смеется) Также у нас есть свои проблемы, с которыми пока не понимаем как лучше поступить. Я скорее выбираю работу не с принципами, а со склонностями и личностями своих детей. Например, у нас есть дети, которые любят готовить. Я это сейчас даже немного эксплуатирую, потому что физически от беременности начинаю сильно уставать. Прошу их иногда готовить ужин самим, вместо того, чтобы бегать в парке. Недавно третий сын сам пожарил куриные шницели, а я только сварила картошку.
Были какие-то принципы в разное время. Но все постоянно меняется. Например, у нас никогда не было телевизора. Зато теперь, когда у всех в жизни появился Iphone и прочие гаджеты, по-моему, телевизор был бы меньшим злом! (смеется) И порой я не знаю сделать ли мне вид, что я не вижу, что мой старший ночью лежит с телефоном или вступить с ним в серьезный разговор. Младшим я выбираю, что они смотрят. Какие мультики, фильмы.

– Расскажи пожалуйста про свои амбиции в образовании детей, дальнейший выбор профессии.

– В этом меня путает совмещение религиозной и нерелигиозной жизни. Как выходец из советского общества, я не представляла себе другой дороги, кроме как школа – университет – работа. Теперь я, войдя в религию, не очень понимаю, к чему больше тянуть детей. Мне нравится подход, что образование – это стиль жизни, чтобы быть лучшим человеком, а не получать оценки или деньги. Плюс каждый ребенок разный. Старший любит читать, и в стандартной школе он был бы, скорее, гуманитарий. Второй сын особенно увлечен историей, но читать он не любит, а смотрит тематические видео. Третий любит читать, очень социальный и методичный. Четвертый, которому сейчас восемь, вообще везде ходит с книгами: по улице, по дому, в ванну, на кухню, то есть буквально книгами живет… Были годы, когда наши дети ходили на дополнительные занятия по плаванию, время увлечения рисованием, период джиу-джицу, скейтбординг, футбол.

– Кто отводит детей на занятия?

– Старшие ходят в школу сами. Младших водит либо муж, либо я. Иногда, когда папа на машине, все дети предпочитают, чтобы их отвозили, и они даже готовы опаздывать ради этого в школу. А забираю обычно я. Не так давно мы договорились в детском садике, чтобы воспитательница сама приводила нашу дочь домой, и это большая помощь. С дополнительными занятиями приходится ставить приоритеты логистически: одно дело ходить 10 минут пешком, куда дети могут дойти сами, другое – тратить 40 минут на дорогу.

– Что насчет дальнейших планов?

– Я всегда мечтала путешествовать, и мой муж тоже изначально думал об этом. Мне не хотелось бы жить на одном месте и не хочется ждать, когда дети вырастут, а мне будет 60-70-80 лет. Но также я понимаю, что это будет означать погружение в незнакомый для нас мир и переход на домашнее обучение. Также будет много других проблем, которых нет у людей, живущих на одном месте. Над всеми этими планами надо работать, но пока не понятно с чего начать. Сейчас мы обсуждаем варианты переезда в сельскую местность, но чтобы до школы было не больше часа езды.

– Что прежде всего ты бы сказала насчет материнства дочери, когда та спросит твоего совета?

– Я бы больше фокусировалась на эмоциональных аспектах, чем, собственно, на рождении и количестве детей. Все будет зависеть от того, кем она станет, и что будет ее интересовать.

Яэл Скури